С высоты своего возраста мы, восьмиклассники, были ох как далеки от любой трагедии, хотя подобные произведения и значились в школьной программе. Но учительница литературы Наталья Федоровна решила, что надо сближаться с великой драматургией.
- Будем ставить спектакль! - начала она очередной урок. - Пьесу «Бесприданница» Александра Островского.
Лишь вздох пронесся по классу. Пьесу успели пролистать, большая. Наталья Федоровна смотрена на нас и молчала. Хитрая улыбка на чуть вытянутом аристократичном лице в сочетании с короткой стрижкой делали ее моложе реальных лет (чуть за тридцать). Она была стильной женщиной, но, что много больше, она была прирожденным учителем. Потому, выдержав паузу, продолжила:
- Возьмем несколько отрывков по канве пьесы и постараемся передать дух времени, характер героев. Как одни умели любить, а другие играли в любовь. Как женщину сравнивали с вещью. Как циничная мораль общества попирала чувства...
Она знала, чем зацепить юные горячие сердца. Любовь! О чем еще можно грезить в 15 лет?! Наталья Федоровна говорила о героях пьесы, об авторе как о живых людях. И мы затихли, заслушались. Увидев заинтересованный блеск в глазах, она предупредила: - Учите, постановка спектакля существенно отличается от тех литературно-музыкальных композиций, которые мы делали раньше.
Второй вздох прошелестел по классу. Мы считали, что невозможно сделать лучше тех композиций. Ими школа имени С.Д.Дорохова, в просторечье «дороховушка», славилась среди других четырех школ в нашем военном городке Приозерске на берегу озера Балхаш. Самые-самые композиции посвящались Дню Победы. Однажды поставили инсценировку по повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие». Пять девушек в военной форме на сцене говорили о себе. На фоне приглушенного света и тревожно-волнующей музыки - второго концерта Рахманинова, соединившего боль, утрату, надежду...
- Я, Рита Осянина. У меня был муж, сын. Была семья. Ничего осталось. Пошла на фронт. Выполняя задание, была ранена... Если останусь жить, старшина Васков не выполнит задание, не сможет бросить меня. Ох, как хочется жить. Но старшина не выполнит задание. Прощай жизнь. Живите вы, и помните, что мы не дожили, не долюбили ради вас, во имя вас!
Слова незамысловатые, но в сочетании с музыкой пробирали до дрожи. Учителя и школьники подходили со словами: «Спасибо за ваши «Зори».
Еще одна композиция была поставлена по «Молодой гвардии» Александра Фадеева. Тоже волнующая... Молодогвардейцы сидели в камере, измученные пытками, а я, Ульяна Громова, читала для поддержания духа стихи. Хорошо читала - поставленным голосом, с паузами, с чувством. Темнота в зале, подсветка на сцену с проекцией решетки, вроде как окно камеры. Неожиданно решетка поползла на потолок - что-то там померещилось горе-осветителю. И меня словно «пригвоздило» к той решетке. Замолчав, стала следить за ней. Богатое воображение мгновенно представило картинку: камера с решеткой на потолке, сквозь нее видно луну, и я чуть было рассмеялась, но тут получила удар в бок от «сокамерницы» и вернулась на сцену. Все закончилось хорошо. Наталья Федоровна нас похвалила, хотя стоило бы насторожиться.... И «Бесприданница» сложилась бы по-другому.
С выборов актеров для спектакля проблем не возникло. На роль Ларисы я претендовала активнее всех — во-первых, как мастер художественного чтения (какая самоуверенность!), во-вторых и в-главных, как обладательница длинных волос, которые лучше подходили для прически с локонами в стиле прошлого века. К репетициям подошли серьезно. Не только перечитали пьесу, но и посмотрели фильм Якова Протазанова с Ниной Алисовой в роли Ларисы Огудаловой. Обсуждали, спорили, горели. В общем, старались.
Настал день спектакля. Не успела начаться первая сцена, как сразу сюрприз. Когда мама Ларисы зовет дочь посмотреть, какой подарок привез друг детства, она должна ответить, что одевается. Но я, стоя у бокового занавеса, загляделась на маму и ничего не ответила. Несколько раз она взывала: «Лариса, посмотри...», но все безответно. Со словами: «Почему же ты меня не слышишь?», подошла к занавесу и... лихо двинула меня в бок! (Ах, мой злополучный литературный бок!). Я очнулась, хрюкнула, сдерживая смех, и, заикаясь, словно натягивала малое платье, просипела: «Я, мама, одева-а-аюсь...»
Другая сцена — барин Сергей Сергеевич Паратов объясняется с Ларисой. Тяжелый разговор, горе для собеседницы, ведь она любит его единственного, а он обручен с другой. После текста сразу занавес. Но что-то заело и занавес не закрывается. В молчании герой оглянулся на зал, затем на меня и, махнув рукой, громко заявил: «Ну я пошел!» И скрылся со сцены. Я тут же вскочила и быстрой ланью следом - какое уж тут горе-горькое?! Моя Лариса, увы, оказалась не гордой страдающей красавицей, а огорченной брошенной девицей.
Пока шла следующая сцена, Наталья Федоровна попыталась шепотом настроить меня на «гордость» - говорила что-то о походке, жестах, темпе речи и высоте голоса. Я кивала, но темперамент оказался сильнее искусства.
После выстрела несостоявшегося жениха Карандышева, умирающая Лариса в моем исполнении говорит еле слышным голосом: «Благодарю вас. Какое благодеяние вы для меня сделали...» А из зала неожиданно возглас: «Добей ее!» Все артисты замерли с немым ужасом в глазах. Кроме меня. Я, умирающая, вдруг выпрямилась на стуле, за который цеплялась, и стала разглядывать зал... Ну интересно же! Занавес!
Как ни странно, спектакль вызвал массу эмоций у всех - школьников, учителей, родителей. Зрители оценили его живость (еще бы!) и, конечно, драматургические нотки...
К выпускному классу стало окончательно понятно, что я и театр - несовместимы. Но любовь к слову - со страниц ли, со сцены - осталась на всю жизнь. Стала журналисткой, заядлой театралкой, увлеченной книгочеей! Благодаря любимой учительнице Наталье Федоровне Ганновой.
Ей посвятила свою первую книгу.
История из жизни 8-б класса школы им. С.Д. Дорохова,г. Приозерск, Джезказганской (Карагандинской) области
Сохранена авторская орфография и пунктуация
Оставьте вашу электронную почту,
чтобы получать наши новости
