Я вырос на уроках литературы

Я вырос на уроках литературы в прямом смысле этого слова… Дети актеров растут за театральными кулисами или на съемочных площадках. Дети учителей – в школе. А я учитель уже в третьем поколении. Дед по отцу – Заслуженный учитель Узбекской ССР, этнический русский, всю жизнь преподавал в Ташкенте узбекский язык и литературу, поскольку узбекским языком владел как вторым родным. А мама стала учителем русского языка и литературы. Другой стези у нее попросту и быть не могло – маму с детства окружали книги. Бабушка, Анна Семёновна, до выхода на пенсию работала продавцом в книжном магазине и на скромную зарплату сумела собрать за четыре десятка лет неплохую библиотеку русской и зарубежной классики – хорошие книги тогда ведь были дефицитом. Окончившая еще в царской России лишь гимназию, потерявшая двоих сыновей в Отечественную войну, бабушка хотела, чтобы мама получила высшее образование и престижнейшую в советские времена профессию учителя.

Все десять лет я проучился в 146-й ташкентской школе. Ленинский район, улица Мало-Госпитальная, 72. Школа с дореволюционной историей, построенная еще при Николае Втором. Мама работала в этой школе сразу же после окончания пединститута. Занятия шли в две смены, поэтому в младших классах после своих четырех уроков в первую смену я зачастую сидел «на Камчатке» в мамином кабинете. Приготовив домашнее задание, невольно следил за ее уроками. Где-то с третьего класса стал уже помогать маме проверять тетрадки. Мама разрешала красным карандашом исправлять только явные грамматические ошибки в диктантах. Стилистические в сочинениях или изложениях я подчеркивал тоненьким простым карандашом, а мама потом, соглашавшись, обводила эти линии красным или стирала ластиком, если считала, что юный помощник не прав.

Но литературу в моём классе, естественно, преподавала не мама – в советские годы ревностно следили за соблюдением педагогической этики.

Мир детской литературы открывала нам наша первая учительница, Нина Ивановна Тарасова. Она не бросила наш класс, перейдя вместе с нами в основную школу, оставшись классным руководителем и учителем русского языка и литературы. Когда мы стали старшеклассниками, литературу и кураторство в нашем классе взяла Капитолина Васильевна Цамутали.

В душу запали именно её уроки. Конец 1960-х, хрущевская «оттепель» канула в лету. Но на уроках литературы мы спорили до хрипоты, отходя от всех канонических тем типа «Образ Натальи Ростовой в романе Л.Н. Толстого «Война и мир». В чем женское счастье Наташи? Почему Толстой в конце романа назвал её «самкой»? Мы не боялись обсуждать острые вопросы, которые и сегодня не всегда услышишь на уроках литературы. Методика преподавания Капитолины Васильевны опережала время минимум лет на двадцать – педагогика сотрудничества пришла в массовую практику советских школ в эпоху перестройки. Дискуссии, мозговые штурмы, дебаты, широчайшая внеурочная деятельность, свободные сочинения на свободную тему – вот повседневность наших уроков литературы второй половины 1960-х годов. Мы всем классом в 1967 ходили во Дворец искусств, первый в столице Узбекистана широкоформатный кинотеатр на премьеру фильма С. Бондарчука «Война и мир», а потом писали рецензии на картину, сравнивали наше видение романа с экранизацией Бондарчука-старшего…

Так работала не только наша Капиталина Васильевна. Мне повезло со школой, в которой я учился. 146-ая ташкентская гремела в 1960-х-70-х годах на весь Узбекистан, да что там Узбекистан, на всю страну. В нашей школе подобрался сильнейший учительский коллектив. По многим предметам уроки вели вузовские преподаватели. Школьным хором под руководством учителя музыки Мэри Михайловны Субаевой неоднократно дирижировал Дмитрий Борисович Кабалевский, поскольку в нашей школе проходила апробацию его программа по музыке для советских школ. В том хоре я с третьего по выпускной 10-й класс честно отрабатывал четверки по пению… конферансье – из-за отсутствия музыкального слуха, но наличии командного голоса и отменной дикции, заполняя паузы между песнями исполнением стихов советских поэтов.

Визитной карточкой 146-й ташкентской был наш КИВ – клуб интересных встреч. Многие известнейшие всей стране певцы, композиторы, поэты и писатели побывали в нашей школе. Уроки литературы выходили за рамки класса и переносились в актовый зал. Десятиклассником я вел вечер встречи с Эдуардом Асадовым, поэтом-фронтовиком, чьи лирические стихи наизусть читали юноши и девушки 1960-х… А в конце того же 10-го класса мы с нашим литератором прорвались на творческую встречу с Евгением Евтушенко в ташкентском Доме знаний. Шел 1969-й год. Евтушенко 37 лет, мне – 17-ть. Поразила своеобразная манера исполнения стихов самым знаменитым советским поэтом-шестидесятником. Как уж Капитолина Васильевна сумела договориться с культовым поэтом, не знаю. Но, после его выступления, мы с классным руководителем оказались в номере гостиницы «Ташкент» и еще пару часов общались в узком кругу с Евгением Александровичем. С собой в Москву Евтушенко увез тетрадку с моими стихами – каюсь, писал в юности…

Стихи не опубликовали в «Юности», культовом журнале молодой советской интеллигенции, где Е.А. Евтушенко был тогда членом редколлегии. Поэтому делом всей моей жизни стала проза – печатавшийся с 7-го класса в республиканских детских, потом молодежных и взрослых газетах, я окончил факультет журналистики ташкентского университета. Но педагогические корни затянули меня в школу со страшной силой. И теперь уже со мной в другой ташкентской школе спорили мои ученики на уроках литературы и истории – всё время старался вести в старших классах оба этих предмета параллельно… Осень 1991-го. Пишу на доске тему классного сочинения «За что я люблю творчество В.В. Маяковского». Голос с места: «Владимир Глебович, а если я не люблю творчество Маяковского?». Не оборачиваясь, реагирую мгновенно и дописываю вторую тему: «За что я не люблю творчество В.В. Маяковского». Блестяще раскрывший вторую тему Михаил Овчинников сегодня кандидат психологических наук, доцент Челябинского университета…

Прошло 47 лет после памятной встречи с Евгением Евтушенко. Лето 2016 года. Евтушенко приехал в Саратов, ставший моей второй Родиной после распада СССР. Мы с женой слушали его в нашем драматическом театре. Седой классик, седой зритель… Только голос поэта звучал по-прежнему твердо и решительно:

Идут белые снеги, как по нитке скользя... Жить и жить бы на свете, но, наверно, нельзя.

Прикрыв глаза, представил на мгновение Ташкент, свою родную 146-ую школу, уроки литературы… Всему, что я достиг сегодня, - доцент, заведующий кафедрой, автор многих книг по методике преподавания литературы и истории, я обязан своей родной школе. И трем учителям литературы – маме, Нине Ивановне Тарасовой и Капитолине Васильевне Цамутали. Я вырос на их уроках литературы…

 

Скачать: 1664_0.docx  

Сохранена авторская орфография и пунктуация