Сколько же лет прошло? Более тридцати лет — страшно подумать! Но все так же ярко вспоминаются эмоции... Как бьется сердце перед уроком литературы! Это чувство могу сравнить только с первыми свиданиями с любимым. По яркости ощущений. То же волнение перед неизведанным, заманчивым, немного опасным и очень, очень желанным. Так преподавал лучший в мире учитель — Лев Соломонович Айзерман.
Выросла я учительской семье, но никогда не стремилась продолжить династию. Разные были идеи, но учителем — нет, не хотела становиться. Но стала. Причина была одна: попробовать показать еще кому-нибудь КАКИМИ могут быть уроки литературы в школе. Так я поняла свою жизненную миссию в 16 лет, и так были оставлены навсегда мечты о журналистике, о научной работе. Нет! Только учитель-практик, только уроки, зажигающие искру в душе, заставляющие мыслить, творить, ставить и решать неразрешимые проблемы. Уроки литературы не только научили по-настоящему читать, проникать вглубь текста, соотносить, сопоставлять, понимать через классический текст события собственной жизни, - они изменили мировоззрение. Постоянный поиск смыслов, стремление к самосовершенствованию, осознание вечных духовно-нравственных истин — это все было заложено на уроках по Толстому и Достоевскому, Бальзаку и Стендалю, Пушкину и Василю Быкову. Как ему это удавалось? Тайна сия велика есть. Всю жизнь пытаюсь приблизиться к такому преподаванию. Что удалось, что не удалось оценить трудно, нужно спрашивать у учеников. Но пример и стремление сделать также мудро, логично и красиво у меня были. Скопировать его уроки не получается, но общий принцип таков: глубочайшее уважение к ученику, его мнению, движению его мысли, умение не просто повести за собой, а раскрыть что-то глубинное, еще неясное тебе самому, помочь облечь в словесную форму и — отнестись как к равному, будто этот урок — наше общее творение. Каждый урок был построен на системе вопросов. Разноуровневых, но обязательно трудных, проблемных, предполагающих разные варианты ответов. Интереснейшие споры вели мы на литературе! Спорам было тесно, не хватало места, времени, они уходили из кабинета, продолжались после уроков, по пути домой, дома, с родителями, друзьями. Литература и жизнь стали неразделимы, для меня так и осталось навсегда. А темы сочинений! Никогда скучных «образов литературного героя», «анализов стихотворений». Почему среди лучших минут жизни князя Андрея Болконского «мертвое укоризненное лицо жены»? Чем отличается Гамлет Цветаевой от Гамлета Блока? «Образы», «анализы» интересны литературоведам, а юным, горящим, вступающим только в это бурлящее, страшное и прекрасное море жизни, нужно дать эти маячки мудрости, научить нырять без страха в глубину и извлекать свою собственную жемчужину смысла из закрытой хрупкой раковины. У него это получалось блестяще.
В последний раз я видела его на очередной встрече выпускников нашей 232 школы на Трубной. А школа наша замечательная выучила много интересных известных людей. Бродила по родным коридорам, заглядывала в классы, здоровалась со знакомыми. Везде шум, гвалт, радостное возбуждение от встречи, и вдруг, в одном из кабинетов — полная тишина. Остановилась в недоумении, а на меня сразу зашикали: «Тихо, тихо, Лев Соломонович говорить будет!» И я тихонечко пробралась за свободную парту и снова с бьющимся сердцем слушала, что скажет о жизни и литературе этот маленький старый человек с мудрым острым добрым взглядом темных глаз, и вместе со мною также, затаив дыхание, слушали взрослые и даже уже пожилые люди. Будто мы опять вернулись в наши пятнадцать лет и сейчас будет урок — урок-тайна, урок-отрытие, урок-обретение смысла жизни!
Скачать: 1680_0.odt
Сохранена авторская орфография и пунктуация
Оставьте вашу электронную почту,
чтобы получать наши новости
