А все-таки я не Монтигомо

     

Эссе «А все-таки я не Монтигомо»

«Ах, этот Чехов!» - сказала мама и сняла с полки тоненькую книжку. «Почитаем?» - спросила она и протянула сборник рассказов. «Но мы же с папой собрались смотреть передачу про Африку! – возразил я.- Ты же знаешь, сегодня будет о львах?!» Мама погладила меня по голове и, улыбнувшись, сказала: «Знаю, мечтатель мой. А еще знаю, что сегодняшний выпуск повторят в понедельник. К тому же это почти о тебе!»

Мама аккуратно положила книгу на журнальный столик и, пожелав мне хорошего чтения, вышла. «Чехов. Про меня? Это вряд ли!» - рассуждал я про себя и неспешно листал станица за страницей. Остановился на самом коротеньком рассказе. «Мальчики» - прочел я название. 1887 год – дата в конце немного расстроила меня. «Сто с лишним лет назад написано! Мама любит преувеличивать» - вспомнились слова папы. Посмотрим, о каких-таких мальчиках тут говорится…

Их двое. И они такие разные. Володенька, как любовно называют одного родные и господин Чечевицын. Гимназисты, по-нашему, школьники. Второклассники. Что ж, почти ровесники. Володя вместе с товарищем приехал, видимо, на каникулы. Родные встречают приветливо, окружают заботой. Словно мои мама и папа. Стоит мне на денек уехать к бабушке, так на другой день с утра пораньше приезжают, обнимают, целуют, словно не виделись целую вечность!

Один мальчик «пухл и бел», другой же худой и смуглый. Хорошо, мама, погож я на Володеньку, что уж спорить. Удивительно, но и меня соседка в бабушкином подъезде всегда встречает одной и той же фразой: «Приехал, мой бледнолицый друг?!» Теперь-то понимаю, читала, наверное, в детстве этот рассказ, вот и запомнила.

Какой-то этот Чечевицын тихоня. Практически ничего не говорит. А если и заводят негромкий разговор, то все про дальние страны. Калифорния, Калифорния. Уж не в Америку ли собрались? Точно! Бежать? Вдвоем? Рисковые парни! Хотя Володя этот не особо смелый, как я посмотрю, все переживает за домашних, за маму. Чечевицын буквально вырывает у него согласие ехать.

Сбежали. Родители хватились, а мальчиков и нет. Ищут. Найдут ли? Нашли! Володя распереживался, даже захворал. А Чечевицын ничего, стойко держался. Даже когда за ним приехала мама, не проронил и слова, только написал в тетрадке сестры Володеньки «Монтигомо Ястребиный Коготь».

Я отложил книжку, уже давно было пора спать. Всю ночь снилась Африка. Я то шел по пустыне, изнывая от жары, то затаившись в кустах, наблюдал за тем, как охотится царь зверей… Вдруг лев, заприметив меня, бросился к кустам. «Мама!» - вскрикнул я и проснулся.

«Доброе утро!» - мама склонилась ко мне и поцеловала. Я обнял ее и нехотя встал с постели. С кухни аппетитно пахло булочками. «Как «Мальчики»? – спросила мама. «Хорошие. И Володя хороший, и Чечевицын тоже. Я все думаю, ты сказала, что там про меня написано. Я ведь сначала подумал, что пошутила, только чтобы я прочел. Потом решил, что я это отважный Чечевицын, а что, я бы в Африку отправился, наверное. Всю ночь путешествовал! Мне ведь Володенька сначала таким изнеженным и даже трусливым показался. А потом понял, что я и есть этот Володенька. Как представил, что ты плачешь, узнав, что я в Африку сбежал… Нет, все-таки я не Монтигомо!

Удивительно, сто лет назад написал Чехов этот рассказ о мальчиках, которые жили в далеком 1887 году. А получается, что про меня написал, про современного мальчишку. Когда тебе десять, как его героям, или чуть меньше, как мне, живешь в мечтах и они, получается, «не стареют». Что тут скажешь – «Ах, это Чехов, он все о нас знал, о мальчиках 21 века!»

Сохранена авторская орфография и пунктуация