Девятый класс. Любовь. Есенин

Сначала расскажу, как я открыл для себя Есенина. Стояло лето. Я благополучно перешёл в девятый класс. Каникулы. Свобода! А в середине лета во дворе появилась новая девчонка. Точнее, появилась она на балконе. Мы с пацанами собрались у Генки, я вышел на балкон, а на соседнем балконе стояла Она. Длинный, чуть ли не до пола, цветастый халат, рукава которого были похожи на крылья, нежная, почти светящаяся в закатных лучах кожа, по-детски припухлые губы…. И глаза! Мне они показались огромными. Она стояла несколько секунд. Бросила на меня всего один взгляд и ушла, а я продолжал Её разглядывать, словно на стоп-кадре. Даже родинку на правой щеке разглядел.

Все последующие дни я лез из кожи, чтобы привлечь Её внимание. Чего я только не вытворял. Стоило Ей выйти на балкон или с книжкой во двор, я раскачивался на качелях так, что зависал вниз головой. Или ходил на руках вокруг песочницы. А какие голы я забивал!

Наконец я решился. Она сидела на скамейке, что-то читала, и я подсел к Ней.

– Что читаем?

Она показала обложку какого-то учебника. Оказалось, что Она приехала из другого города, чтобы поступать в наш «политех», и готовилась к вступительным экзаменам. Но художественную литературу Она, как и я, любила, и мы быстро нашли темы для разговора. О чём мы говорили, я не помню, да и неважно это. Главное, я мог смотреть на Неё, любоваться овалом лица, волнистыми волосами, глазищами в пол-лица.

Мы стали встречаться каждый вечер. То сидели на скамье, то гуляли по нашему району. Однажды, гуляя, я взял Её за руку. Она руки не отняла. А потом был первый поцелуй. Для меня первый. Она сняла босоножки, встала на мои ступни и, поднявшись на цыпочки, дотянулась до моих губ. Лёгкого прикосновения хватило на то, чтобы я заалел, и особенно уши. И были уроки поцелуя и в тот день, и в последующие.

Наступил сентябрь. Она поступила, и началась учеба и у Неё, и у меня. Мы продолжали встречаться. Но прошло две-три недели, и наши встречи прекратились. Поначалу Она  объясняла это загруженностью в институте, а потом просто стала меня избегать. Я мучился, торчал часами под Её окнами, караулил у подъезда. Наконец решил расставить все точки над «и» и пришёл к Ней домой. Дверь открыла Она – все тот же длинный халат с рукавами-крыльями, на голове бигуди и гримаса злобы на лице.

– Не ходи сюда больше! Я не люблю тебя! Я встречаюсь с другим!

И что-то еще оскорбительное, унижающее, отталкивающее. Вскоре Она съехала с этой квартиры в институтскую общагу, и мы перестали видеться даже случайно.

Вот тогда и пришёл ко мне Есенин. Не сам пришёл – старший брат подсунул. Лёва каким-то образом почувствовал, что со мной происходит и чем можно помочь.  И я утонул в Есенине. Что ни стих – это про меня. «Дорогая, сядем рядом \\ Поглядим в глаза друг другу…». А еще: «И когда с другим по переулку \\ Ты пойдёшь, болтая про любовь, \\ Может быть, я выйду на прогулку, \\ И с тобою встретимся мы вновь…».    И, конечно же: «Вы помните, вы всё, конечно, помните, \\ Как я стоял, приблизившись к стене, \\ Взволнованно ходили вы по комнате \\ И что-то резкое в лицо бросали мне…». И пусть не по комнате, пусть по лестничной площадке, всё равно это было про меня.

В том же году в класс пришла новая учительница по русскому языку и литературе Светлана Сергеевна. Худющая и высокая, она сразу же получила у нас прозвище «Вобла». Выяснять «пределы допустимого» с ней, как всегда, пришлось мне. Это была моя «общественная нагрузка», которая частенько заканчивалась в кабинете Сан Саныча – директора школы. Начался урок литературы. Мой выход! То, перегнувшись через парту, я разговаривал с сидевшей передо мной одноклассницей, то подсказывал, стоявшему у доски, то запускал скомканный тетрадный лист через весь класс. Минут десять Светлана Сергеевна не обращала внимания на мои выходки, потом спросила:

– Тебе не интересен урок?

– Да.

– Так выйди из класса.

И я вышел. Слоняться по школе, рискуя попасть на глаза завучу или, того хуже, директору, не стал. Весь урок проторчал в пионерской комнате. Странно, но к директору после уроков меня не вызвали. Больше того, даже наша классная, Тамара Ивановна, ничего мне не сказала. Зато на следующий день на уроке литературы первым к доске был вызван я. Но я был к этому готов и ответил на «отлично». И каково было моё и одноклассников удивление, когда Светлана Сергеевна после этого произнесла: «А теперь выйди из класса. Не хочу, чтобы ты нам мешал».

И снова я целый урок сидел в пионерской. Так продолжалось не одну неделю: начинался урок литературы, я выходил к доске, отвечал, слышал «выйди из класса», и плёлся в пионерскую комнату. Галка, школьная пионервожатая, уже перестала спрашивать: «Что, опять урок литературы?». Привыкла.

При этом в журнале и дневнике у меня регулярно появлялись «пятерки» по литературе. Собственно, так продолжалось до тех пор, пока мы не приступили к изучению творчества Сергея Есенина. Это пропустить я не мог. Я сдался. Услышав очередное «выйди из класса», я с трудом выдавил из себя: «А мне интересно». «Ну, тогда сиди», – разрешила Светлана Сергеевна. На её лице не было ни тени усмешки.

Заканчивался последний урок по творчеству Есенина. Минут пятнадцать оставалось, когда Светлана Сергеевна спросила: «Может быть, кто-то сам хочет почитать наизусть что-нибудь из Есенина?». Их разных углов класса послышалась моя фамилия. А я и не возражал, встал и пошёл к доске, слыша шёпот: «Тяни до звонка». И я дотянул. Стихотворений пять или шесть прочитал. Ну и похулиганил, конечно – и про мальчика счастливого, который в носу ковыряет, прочитал, и «Пой же, пой! В роковом размахе…», с паузой, естественно. А когда шёл к парте, услышал, как одна из девчонок сказала: «Он всего Есенина наизусть знает!». Я скромно возразил: «Да, нет. Всего стихов двадцать». Придя домой из школы, первым делом раскрыл томик Есенина и стал считать. Оказалось, ровно двадцать стихотворений я знал!

Мы подружились со Светланой Сергеевной, что, впрочем, не мешало ей ставить мне «трояки» по русскому языку. Пунктуация всегда была моей ахиллесовой пятой. Иногда, когда её урок был последним, мы задерживались, и я читал ей свои стихи. На выпускном экзамене по литературе, в присутствии представительницы РОНО, Светлана Сергеевна попросила меня почитать свои стихи. Видимо, моего ответа на билет было не достаточно для «пятёрки»….

Но вернусь к началу этой истории. Прошло с полгода, как мы расстались с Ней, и до меня дошёл слух, что Она вышла замуж. Спустя ещё полгода я узнал, что у Неё родился сын. А ещё через год мы встретились. Я поступил в «политех», и однажды в перерыве между парами меня остановила девушка. Я не сразу Её узнал. Помогла родинка на правой щеке…. Но это к урокам литературы не имеет отношения. Это были уже другие уроки.

Сохранена авторская орфография и пунктуация