Я научу вас любить литературу!..

"Я научу вас любить литературу!" - голосом старого надзирателя говорила наша учительница Светлана Евгеньевна. Честно, я никогда не понимал, почему эти слова звучали так угрожающе. Что плохого в том, чтобы учиться любить? Любить - тоже наука, математика сердец, а, когда дело касается отечественной литературы, научиться любить её - простая необходимость.

онечно, угроза звучала шутливо. Наш класс был без ума от уроков, которые всегда представляли собой произведения искусства в миниатюре. И это в экономико-математическом лицее! "Я научу вас любить литературу... " - уже научили. Светлана Евгеньевна вела у нас литературу с 5 класса, и мы с каждом годом всё больше и больше убеждались, что с помощью слов и правда можно обнять, утешить, приласкать, можно ранить и даже убить. Оказалось, литература любила нас всегда, а на уроках мы просто учились взаимности. Что ж, к выпуску наши чувства достигли своего апофеоза. 

Одиннадцатый класс. Серебряный век. Помните? Старшие и младшие символисты, акмеисты, футуристы? Новокрестьянская поэзия Есенина? Наверняка, каждому это знакомо со школы. И, наверное, многие делились на небольшие группы и делали сообщения. Но мы решили подойти к задаче отразить суть выбранного направления творчески, так сказать, окунулись с головой, добиваясь эффекта погружения.  Мы были футуристами, и соотвественно нам тоже хотелось удивить. 

- Мы покажем вам, как выглядит настоящая поэзия! 

Одноклассница читает "Пощёчину общественному вкусу". Громко, чётко, эмоционально, выкрикивая лозунги: "И если пока еще и в наших строках остались грязные клейма ваших "здравого смысла" и "хорошего вкуса", то все же на них уже трепещут впервые зарницы Новой Грядущей Красоты Самоценного (самовитого) Слова". 

Знаете, это было прекрасно. Тот день из тех, что называют счастливыми, тех, что вспоминают с ностальгией. 

Дальше по сценарию шли мои слова:

- Это что, вообще, такое было?

Хлёсткий и звучный удар.

- Пощёчина общественному вкусу.

Мы добились желаемого - публика была эпатирована. Всё в лучших традициях футуризма. Моя левая щека горела по понятным причинам, но правая - явно от удовольствия. 

Я был в роли Владимира Маяковского. Прочёл стихотворение на смерть Есенина. Помните? "Вы ушли, как говорится, в мир иной...". Класс аплодировал. Фарс и трагедия. Мы здорово сыграли на контрасте эмоций. Как бы завершить всё это дело? 

- Слушай, а какое сегодня число?
- 3 марта.
- А год?
- Маяковский, ты что, перепил?1915.
- Кажется, именно сегодня закрылась "Бродячая собака".
- Точно перепил.

Удачно. Оригинально. По крайней мере, тогда казалось именно так. Уже позже я осознал, что немного промахнулся с датами: Есенин умер явно позже, чем закрылась легендарная "Бродячая собака". Впрочем, я не стал себя винить за историческую оплошность - слишком велика была порция счастья. 

Никто из нас не поступил на филфак. Почти все вернутся в школу лишь как родители, когда поведут туда собственных детей. Но я знаю одно: человек - это книги, которые он читает, а читательский вкус формируют школьные уроки литературы. 

Сохранена авторская орфография и пунктуация